Мобильная версия сайта |  RSS
 Обратная связь
DrevLit.Ru - ДревЛит - древние рукописи, манускрипты, документы и тексты
   
<<Вернуться назад

РАШИД-АД-ДИН

СБОРНИК ЛЕТОПИСЕЙ

|A 150б, S 359| ПОВЕСТВОВАНИЕ

о Гуюк-хане, сыне Угедей-каана, а оно в трех частях

Часть первая. Изложение его родословной, подробное перечисление его жен, детей и внуков, имеющих отрасли до сего времени, а так как его родословная таблица начерчена в разделе о его отце, то здесь она опущена.

Часть вторая. Дата [восшествия на престол] и рассказы о времени его царствования, изображение трона, жен, царевичей и эмиров во время восседания его на ханском престоле; памятка о сражениях, кои он дал, об удавшихся ему победах и о [событиях], предшествовавших восшествию его на престол.

Часть третья. О его похвальном образе жизни и нраве; о биликах и притчах, кои он изрекал; о хороших приговорах, которые он издавал; о событиях и происшествиях, которые случились в его время, из тех, что не вошли в предыдущие две части и стали известны порознь из разных книг и от разных лиц. [114]

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

[ПОВЕСТВОВАНИЯ О ГУЮК-ХАНЕ]; ИЗЛОЖЕНИЕ ЕГО РОДОСЛОВНОЙ, ПОДРОБНОЕ ПЕРЕЧИСЛЕНИЕ ЕГО ЖЕН, ДЕТЕЙ И ВНУКОВ, ИМЕЮЩИХ ОТРАСЛИ ДО СЕГО ВРЕМЕНИ, А ЕГО РОДОСЛОВНАЯ ТАБЛИЦА НАЧЕРЧЕНА В РАЗДЕЛЕ О ЕГО ОТЦЕ

Гуюк-хан – старший сын Угедей-каана, и появился на свет от его старшей жены Туракина-хатун. У него было много жен и наложниц, а старшей из всех была Огул-Каймиш. 458

Гуюк-хан имел трех сыновей, 459 – имя самого старшего Ходжа-Огул, а второго – Наку. Оба они от Огул-Каймиш. У Нагу был сын по имени Чапат. Когда Борак, переправившись через реку [Аму-Дарью], вступил в войну с Абага-ханом, Кайду послал вместе с Бораком в помощь ему этого Чапата с тысячью всадников, лично ему принадлежавших. Рассердившись на Борака, он повернул обратно, и когда он прибыл в Бухару, то сын Борака Бек-Тимур сделал попытку захватить его. [Чапат] бежал с девятью всадниками и через степь ушел к Кайду. Со страху он заболел и скончался. Имя второго сына было Хуку, он родился от наложницы и имел сына по имени Токма, а у этого Токмы есть сын, имя его тоже Токма. В настоящее время он ведет спор с Чапаром, сыном Хайду, о власти и не исполняет приказаний. Сыновья Ходжа-Огула не выяснены, их родословная таблица начерчена в повествовании об Угедей-каане. Вот и все!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ПОВЕСТВОВАНИЯ О ГУЮК-ХАНЕ; ДАТА [ВОСШЕСТВИЯ ЕГО НА ПРЕСТОЛ], РАССКАЗЫ О ВРЕМЕНИ ЕГО ЦАРСТВОВАНИЯ; ИЗОБРАЖЕНИЕ ТРОНА, ЖЕН, ЦАРЕВИЧЕЙ И ЭМИРОВ ВО ВРЕМЯ ВОССЕДАНИЯ ЕГО НА ХАНСКОМ ПРЕСТОЛЕ; ПАМЯТКА О СРАЖЕНИЯХ, КОИ ОН ДАЛ, ОБ УДАВШИХСЯ ЕМУ ПОБЕДАХ И [О СОБЫТИЯХ], ПРЕДШЕСТВОВАВШИХ ВОСШЕСТВИЮ ЕГО НА ПРЕСТОЛ

События [предшествовавшие восшествию Гуюк-хана на престол]

Когда Угедей-каан скончался, его старший сын Гуюк-хан еще не воротился из похода в [Дашт-и Кипчак], 460 вскоре умерла и Мука-хатун. И Туракина-хатун, которая была матерью старших сыновей, ловкостью и |A 151а, S 360| хитростью, без совещания с родичами, по собственной воле захватила [115] власть в государстве, она пленила различными дарами и подношениями сердца родных и эмиров, все склонились на ее сторону и вошли в ее подчинение. Чинкай и другие наибы и везиры каана были по-прежнему при [своем] деле, и наместники окраин [остались] на прежнем основании. Так как во времена каана [Туракина-хатун] была сердита на некоторых и в душе ненавидела [их], то теперь, 461 когда она сделалась полновластной правительницей дел, она захотела воздать каждому по заслугам. Она имела одну приближенную по имени Фатима, которую увели полонянкой из Мешхеда Тусского 462 во время завоевания Хорасана. Она была очень ловкой и способной и являлась доверенным лицом и хранительницей тайн своей госпожи. Вельможи окраин [государства] устраивали через ее посредство [все] важные дела. По совету этой наперсницы [Туракина-хатун] смещала эмиров и вельмож государства, которые при каане были определены к большим делам, и на их места назначала людей невежественных. Они замыслили захватить 463 Чинкая, который был великим везиром каана; он [об этом] узнал, бежал и отправился к Кудэну и прибегнул к его покровительству. Фатима имела старую вражду с Махмудом Ялавачем, которого каан изволил назначить на должность сахиб-дивана. Улучив удобный случай, [Туракина-хатун] вместо него назначила некоего Абд-ар-рахмана и вместе с ним отправила в должности посланника оружейника Кала, чтобы они захватили Ялавача с нукерами и привели [их]. Когда послы прибыли, Ялавач вышел [к ним] веселым и цветущим и выполнил обряды учтивости и чинопочитания. Два дня он их удерживал ласковым вниманием и пышным почитанием и говорил: «Сегодня выпьем хмельного, 464 а [завтра] утром выслушаем повеление ярлыка». А [сам] втайне подготавливался к бегству. Оружейник Кал приказал схватить и заковать его нукеров. Ялавач подучил их: «Кричите на меня и подымите вопль, что мы-де доказчики на Ялавача, нас-то вы за какую вину схватили и заковали? Мы с мольбой просили у бога такого счастья». На третью ночь Ялавач втянул их в питье вина, совершенно напоил их и свалил с ног. А [сам] с несколькими всадниками бежал к Кудэну и обрел покой от их злобы. Чинкай и Ялавач обеспечили [себе] приют у Кудэна и пользовались его благосклонностью. На другой день, когда оружейнику Калу стало известно о бегстве Ялавача, он освободил его нукеров из заточения и отправился по следам Ялавача. Когда он прибыл к Кудэну, то доложил [ему] повеление матери схватить и привести Ялавача. Следом прибыл и другой гонец с той же целью, с тем же советом. Кудэн ответил: «Скажите моей матери, что когда воробей укрывается в терновнике от когтей сокола, то он [116] находит [там] спасение от ярости противника, так же и они; так как они прибегли под нашу защиту, то отослать их будет далеко не великодушно, в скором времени будет курилтай, я их приведу туда вместе с собой, и их вина будет расследована в присутствии родичей [наших] и эмиров, и они получат за нее достойное наказание и кару». Несколько раз посылали гонцов, а Кудэн приводил все те же доводы. А когда эмир Мас`уд-бек, который был хакимом Туркестана и Мавераннахра, увидел такие дела, то не счел за благо оставаться в своей области и отдал предпочтение его величеству Бату. А Кара-Огул и жены Чагатая Эргэнэ-хатун и другие послали в Хорасан Куртака-ильчи вместе с эмиром Аргун-ака захватить Куркуза. Когда эмир Аргун привел и казнил Куркуза, то его послали в Хорасан 465 заменить Куркуза.

Во время этого междуцарствия и этой смуты каждый отправлял во все стороны гонцов и рассылал от себя бераты 466 и ассигновки, 467 каждый искал сближения с одной из сторон и опирался на ее 468 покровительство любыми средствами; [все], за исключением Соркуктани-беги и ее сыновей, которые всегда [шли] стезей закона и на волос не преступили великого закона. А Туракина-хатун разослала в восточные и западные страны света гонцов с приглашением царевичей и 469 потомков Чагатая, эмиров правого и левого крыла войска, султанов, меликов, вельмож и садров, и звала их на курилтай. Во время этих событий, так как арена состязания еще была свободна и Гуюк-хан еще не успел прибыть, 470 то брат Чингиз-хана – Отчигин-нойон – захотел военной силой и смелостью захватить престол. С этой целью он направился с большой ратью к ставкам каана. По этому случаю [все войско и улус] 471 пришли в волнение. Туракина-хатун послала [к нему] гонца: «Я-де твоя невестка 472 и на тебя уповаю; что означает это выступление с войском, с запасом провизии и снаряжения? Все войско и улус встревожены». И отослала обратно к Отчигину его сына Отая, который постоянно находился при каане, вместе с Менгли-Огулом, внуком ..., 473 со [всеми] родичами и домочадцами, которых он имел. Отчигин раскаялся в своем замысле, ухватившись и уцепившись за предлог устройства поминок [в связи] с происшедшей [чьей-то] смертью, распростерся в извинениях. В это время пришло известие о прибытии из похода [117] Гуюк-хана в свою ставку на берегу реки Имиль. Сожаление Отчигина о содеянном стало сильнее, и он вернулся в свои места, в свой юрт. В общем, около трех лет ханский престол находился под властью и охраной Туракина-хатун. От нее исходили приказы по государству, она сместила всех вельмож. Все это было по причине отсутствия курилтая, так как съезд и прибытие царевичей не состоялись. И когда Гуюк-хан прибыл к матери, он совершенно не приступал к управлению делами государства. По-прежнему Туракина-хатун осуществляла правление до тех пор, пока ханский [престол] не утвердился за ее сыном. Спустя два-три месяца Туракина-хатун скончалась.

Какой-то самаркандец, последователь Али, по имени Шира, пьяница и негодяй, 474 оклеветал Фатиму-хатун в том, что она околдовала Кудэна, так что тот занемог. Так как болезнь Кудэна усилилась, то он послал гонца к своему брату Гуюк-хану [передать], что приступ болезни есть следствие колдовства Фатимы-хатун и что если что-нибудь случится, 475 чтобы он взыскал с нее. Вслед за этим прибыло известие о смерти Кудэна. А Чинкай снова обрел и возобновил те речи и поручение [Кудэна]. Когда Гуюк-хан вступил на престол, то первым делом учинили допрос Фатиме, и после того как она под палками и под пыткой созналась, зашили верхние и нижние отверстия ее [тела] и, завернув ее в кошму, бросили в воду. Ее приближенные 476 оказались на краю гибели. После смерти Гуюк-хана Али Ходжа Имиль оклеветал упомянутого последователя Али Ширу в такой же вине и сказал, что он наводит колдовство на Ходжа-Огула. Шира тоже попал в заточение и от пытки и разных непосильных требований отчаялся в жизни. Он тоже сознался в несодеянном преступлении, его точно так же бросили в воду, а его жен и детей предали мечу. После того как престол ханского достоинства сподобился восшествия в благополучии и под счастливой звездой Менгу-каана и после того как привели Бурунгтая, который был посажен на границе Бишбалыка, послали гонца потребовать Али Ходжу, который стал его приближенным. Кто-то другой обвинил его в таком же преступлении. Менгу-каан приказал бить его слева и справа, пока все его тело не оказалось искрошено на мелкие куски. Он пал в таких мучениях, а его жены и дети впали в унижение рабства.

Стихи

Если ты сделал [кому-нибудь] зло, – опасайся беды.
Ибо всему живому необходимо воздание по заслугам.

Вот то немногое, что было упомянуто об обстоятельствах Туракина-хатун и ее наперсницы. Теперь мы приступим и подробно расскажем о восшествии Гуюк-хана на престол, если всемогущему богу будет угодно. [118]

Рассказ о восшествии Гуюк-хана на ханский престол

[Угедей-]каан [еще] при жизни выбрал в качестве наследника престола и заместителя третьего своего сына Кучука, появившегося на свет от Туракина-хатун. [Но] он скончался еще при жизни каана. А так как каан его любил больше всех, то его старшего сына Ширамуна, который был очень одарен и умен, воспитывал в своей ставке и сказал, что он будет |A 152а, S 362| наследником престола и [его] заместителем. В том же году, когда он простился с жизнью, он послал гонцов с вызовом Гуюк-хана. Гуюк-хан, согласно приказу, возвратился [из похода в Дашт-и Кипчак]. Еще до его прибытия пришел неизбежный рок и не дал нисколько срока отцу и сыну порадовать [свои] очи созерцанием красоты друг друга. Когда Гуюк-хану сообщили об этом обстоятельстве, он поспешно прибыл в Имиль, а оттуда направился в ставку отца. С его прибытием пресеклись стремления алчущих [власти].

Так как во все концы государства, в близкие и отдаленные области, отправились гонцы с приглашением и созывом царевичей, эмиров, меликов и писцов, то все они, повинуясь и следуя приказу, выступили из своих обиталищ и родных мест. И когда наступила весна года лошади, случившаяся в месяце раби II 643 г.х. [26 августа – 23 сентября 1245 г. н.э.], царевичи и эмиры правого и левого крыла прибыли каждый со своими подчиненными и приверженцами. Все они собрались в местности ...-нор, за исключением Бату, который был на них обижен по какому-то поводу и который уклонился от участия [в курилтае], сославшись на слабое здоровье и на болезнь ног. Раньше всех прибыли в пышном убранстве и во всем великолепии Соркуктани-беги и ее сыновья. С востока приехали Отчигин с восемьюдесятью сыновьями, 477 и Илджидай, и другие дяди и двоюродные братья; из ставки Чагатая – Кара[-Хулагу], 478 Йису[-Менгу], 479 Бури, Байдар, Йисун-Бука и другие сыновья и внуки Чагатая, из ставки [улуса Джучи] 480 Бату послал своих братьев Орду, Шейбана, Берке, Беркечара, Тангута и Тука-Тимура. Вместе с царевичами приехали влиятельные нойоны и старшие 481 эмиры, которые имели отношение к какой-либо стороне. Из Хитая [приехали] эмиры и должностные лица, из Туркестана и Мавераннахра – эмир Мас`уд-бек и с его согласия 482 вельможи тех стран, из Хорасана – эмир Аргун и вместе с ним вельможи и влиятельные лица той местности, Ирака, Лура, Ширвана и Азербайджана, из Рума – султан Рукн-ад-дин, из Гурджистана – оба Давуда, из Халеба – брат тамошнего владетеля, из Мосула – посол султана Бадр-ад-дина Лу`лу, из столицы халифов Багдада – верховный кази Фахр-ад-дин и послы франков, Фарса и Кермана, от Ала-ад-дина, [владетеля] Аламута, – мухташамы Кухистана [119] Шихаб-ад-дин и Шамс-ад-адин. Все эти лица приехали каждый с такой кладью и со столькими дарами, как приличествовало для такого государя. Для них приготовили около двух тысяч шатров. От множества народа в окрестностях ставки не было места, где можно было бы остановиться. Съестные припасы и напитки сильно поднялись [в цене], и [их нельзя было найти]. 483 Относительно ханского достоинства царевичи и эмиры [так] говорили: «Так как Кудэн, которого Чингиз-хан соизволил предназначить в кааны, скончался, 484 а Ширамун, [наследник] по завещанию каана, не достиг зрелого возраста, то самое лучшее – назначим Гуюк-хана, который является старшим сыном каана». [Гуюк-хан] прославился военными победами и завоеваниями, и Туракина-хатун склонилась на его сторону, большинство эмиров было с ней согласно. После словопренья [все] согласились на возведение его [на престол], а он, как это обычно бывает, отказывался, перепоручая [это] каждому царевичу, и ссылался на болезнь и слабость здоровья. После убедительных просьб эмиров он сказал: «Я соглашусь на том условии, что после меня [каанство] будет утверждено за моим родом». Все единодушно дали письменную присягу: «Пока от твоего рода не останется всего лишь кусок мяса, завернутого в жир и траву, который не будут есть собака и бык, мы никому другому не отдадим ханского достоинства». Тогда, исполнив обряд шаманства, 485 все царевичи сняли шапки, развязали кушаки и посадили его на царский престол. [Это произошло] в морин-ил, то есть в году лошади, соответствующем [месяцу] раби II |A 152б, S 363| 643 г.х. [24 сентября – 23 октября 1245 г. н.э.].

По обыкновению все принялись за чаши и неделю занимались пиршествами, а когда кончили [пировать], он раздарил много добра хатунам, царевичам, эмирам-темникам, тысячникам, сотникам и десятникам. А потом они приступили к приведению в порядок важных и ко благу направленных дел государства. Во-первых, судили Фатиму-хатун, во-вторых, принялись за расследование случая с Отчигином и подробно допрашивали, а расследование этого [дела] нужно было вести со всей тонкостью, и не всякому [это] было возможно по обстоятельствам близости родства. Менгу-каан и Орда вели расследование и никому другому не давали вмешиваться. После окончания суда несколько эмиров предали [Отчигина] казни.

Кара-Огул был наследником Чагатая и не давал Йису-Менгу, который был прямым сыном [Чагатая], вмешиваться [в дела улуса]. Гуюк-хан по дружбе, которую с ним имел, сказал: «Как может быть наследником внук, когда сын находится в живых?». И место Чагатая утвердил за Йису-Менгу и укрепил его власть в этом деле. Поскольку после смерти [каана] каждый из царевичей совершил неуместные поступки, писал бераты на области [120] и всякому давал пайзы, то [каан] изволил взыскать [с них] за это, а так как это было не по закону и не по обычаю, то они были пристыжены и от смущения поникли головой. Они брали обратно от людей пайзы и ярлыки, [которые они выдали], и клали перед ним. «Читай запись о себе, она достаточна тебе сегодня, как счетчик против тебя». 486 Соркуктани-беги и ее сыновья были довольны, горды и надменны, так как против них не было никакого обвинения в нарушении ясы: Гуюк-хан в словах к другим ставил |A 153а, S 364| их в пример, хвалил их, а к другим относился с пренебрежением; он подтвердил все законы отца и приказал, чтобы каждый ярлык, украшенный ал-тамгой каана, подписывали без представления ему на доклад. После этого он назначил для стран и областей войска и отправил [их]. Субэдай-бахадура и Чаган-нойона он послал с бесчисленным войском в пределы Хитая и в окрестности Манзи, Илджидая с назначенным войском он отправил на запад и приказал, чтобы из войска, которое находится в Иранской земле, из тазиков, выступило в поход по два [человека] от [каждого] десятка и, начав с еретиков, подчинило бы враждебные области. А сам он решил пойти сзади, хотя и препоручил Илжидаю все то войско и народ; в частности, дела Рума, Грузии, Мосула, Халеба и Диярбекра 487 он передал в управление ему с тем, чтобы хакимы тех мест держали бы перед ним ответ за налоги и чтобы никто больше в то [дело] не вмешивался. Абд-ар-Рахмана, которого Туракина-хатун послала хакимом в Хитай, он предал казни, а государство Хитай дал сахибу Ялавачу. Туркестан и Мавераннахр он передал эмиру Мас`уд-беку, а Хорасан, Ирак, Азербайджан, Ширван, Лур, Керман, Гурджистан и страну Хиндустана поручил эмиру Аргун-аке. Всем эмирам и меликам, которые были у каждого из них в подчинении, он пожаловал ярлыки и пайзы, и им были доверены дела. Румское государство [салтанат] он дал султану Рукн-ад-дину, а его брата сместил. Давуда, сына царицы, подчинил другому Давуду; на речь багдадского посла он послал халифу [в ответ] угрозы и предупреждения по поводу тех жалоб, которые принес на него [Ширамун], 488 сын Джурмагуна, точно так же он со всей резкостью написал ответ на грамоту, которую привезли послы Аламута; Чинкая он обласкал и пожаловал ему должность везира, все вельможи вернулись обратно. Вот и все!

Рассказ о конце эпохи Гуюк-хана, о его щедрости, расточительности и благотворительности; о его выступлении по направлению к Имилю и о [его] кончине в пределах Самарканда

Так как в должности атабека при Гуюк-хане состоял Кадак, который был христианином с детства, то это наложило отпечаток на характер [Гуюк-хана]. А после того и Чинкай оказался пособником тому делу; и [121] по этой причине [Гуюк-хан] всегда допускал 489 учение священников и христиан. Когда молва о том распространилась, то из стран Шама, Рума, Осов и Русов в его столицу направились христианские священники. Благодаря постоянному присутствию Кадака и Чинкая не было недостатка в отречении от веры ислама, и дело христиан во время правления Гуюк-хана взяло верх, и ни у одного мусульманина не было силы поднять против них голос. Так как Гуюк-хан хотел, чтобы молва о его щедрости превзошла молву о щедрости его отца, то проявлял в этом деле излишества; он приказал, чтобы, как это было принято во времена каана, товары 490 купцов, приехавших из окрестных стран, оценивали, и он оплачивал [их]. Один раз [цена] оказалась выше семидесяти тысяч балышей, так что [пришлось] написать берат на области. Товары 491 разных стран были навалены горами, так что перевозка их представляла некоторое затруднение. Вельможи доложили его величеству об этом обстоятельстве. Он сказал: хранить их трудно, и пользы [от них] никакой не получается, пусть раздадут войску и [всем] присутствующим. Много дней делили и раздавали всему народу, и все оставалось много, тогда он приказал отдать [это] на поток и разграбление.

В том году он прозимовал в той местности, а когда наступил новый год, он сказал: «Погода склоняется к теплу, воздух Имиля подходит для моей природы, и тамошняя вода благотворна для моей болезни». Он выступил из тех мест и в полнейшем величии и могуществе направился к западным городам. В какое бы селение он ни приходил или каких бы людей ни видел по дороге, он приказывал дать им столько балышей и одежд, что они избавлялись от унижений нищеты. Соркуктани-беги, поскольку она была очень умной и догадливой, поняла, что поспешность его [отъезда] 492 не без задней мысли. Она послала тайком нарочного к Бату |A 153б, S 365| [передать]: «Будь готов, так как Гуюк-хан с многочисленным войском идет в те пределы». Бату держал [наготове] границы и вооружался для борьбы с ним. Когда Гуюк-хан достиг пределов Самарканда, откуда до Бишбалыка неделя пути, [его] настиг предопределенный смертный час и не дал ему времени ступить шагу дальше того места, и он скончался. Продолжительность его царствования была около года. Да благоденствует и наслаждается государь ислама многие лета жизнью и державой.

После смерти Гуюк-хана закрыли все дороги, вышел приказ, чтобы каждый остановился там, где его застал [приказ], будь то населенное место или разоренное. По повелению Огул-Каймиш гроб с Гуюк-ханом перенесли в Имиль, где была его ставка. Соркуктани-беги по обычаю послала [122] ей в утешение наставление, одежду и бохтаг. 493 И Бату таким же образом обласкал ее и выказал дружбу. Он говорил: «Дела государства пусть правит на прежних основаниях по советам Чинкая и вельмож Огул-Каймиш и пусть не пренебрегает ими, так как мне невозможно тронуться с места по причине старости, немощи и болезни ног; вы, младшие родственники, все находитесь там и приступайте к тому, что нужно». И хотя, кроме сделок с купцами, никаких дел больше не было и Огул-Каймиш большую часть времени проводила наедине с шаманами и была занята их бреднями и небылицами, у Хаджи и Нагу в противодействие матери появились [свои] две резиденции, так что в одном месте оказалось три правителя. С другой стороны, царевичи по собственной воле писали грамоты и издавали приказы. Вследствие разногласий между матерью, сыновьями и другими [царевичами] и противоречивых мнений и распоряжений дела пришли в беспорядок. Эмир Чинкай не знал, что делать, – никто не слушал его слов и советов. Из их родных – Соркуктани-беги посылала наставления и увещевания, а царевичи 494 по ребячеству своевольничали и в расчете на поддержку Йису-Менгу чинили непутевые дела до тех пор, пока ханское достоинство не утвердилось за счастливым государем Менгу-кааном и общественные дела не вступили на путь порядка. Вот таковы рассказы об обстоятельствах [жизни] Гуюк-хана, которые [здесь] написаны. Вот и все!

|A 154а, S 366| ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ПОВЕСТВОВАНИЯ О ГУЮК-ХАНЕ; О ЕГО ПОХВАЛЬНОМ ОБРАЗЕ ЖИЗНИ И НРАВЕ; О БИЛИКАХ, КОИ ОН ИЗРЕКАЛ; О ХОРОШИХ ПРИГОВОРАХ И УКАЗАХ, КОТОРЫЕ ОН ИЗДАВАЛ; О СОБЫТИЯХ И ПРОИСШЕСТВИЯХ, КОИ СЛУЧИЛИСЬ В ЕГО ВРЕМЯ, ИЗ ТЕХ, ЧТО НЕ ВОШЛИ В ПРЕДЫДУЩИЕ ДВЕ ЧАСТИ И СТАЛИ ИЗВЕСТНЫ ПОРОЗНЬ ИЗ РАЗНЫХ КНИГ И ОТ РАЗНЫХ ЛИЦ 495

ЛЕТОПИСЬ

государей Хитая и Мачина, эмиров, халифов, султанов, маликов и атабеков Ирана, Мисра, Шама и Магриба, которые были современниками Туракина-хатун и Гуюк-хана в течение пяти лет: от начала барс-ил, то есть года тигра, соответствующего [месяцу] ша`бану 639 г.х. [4 февраля – 4 марта 1242 г. н.э.], до конца морин-ил [года лошади], соответствующего [месяцу] рамазану 643 г.х. [20 января – 18 февраля 1246 г. н.э.], в кратком изложении [123]

ЛЕТОПИСЬ

государей Хитая и Мачина, которые были в течение этих пяти лет

Государство Хитай в эти годы было полностью под властью дома Чингиз-хана. Последний из тамошних государей, Шоу-сюй, был побежден в начале эпохи Угедей-каана, и власть этого племени пресеклась. А государем Мачина в упомянутое время был Ли-зун, продолжительность его эпохи в таком порядке:

[Всего] сорок один год; за вычетом семи прошедших лет – двадцать девять, остаток – пять лет.

Летопись эмиров в Хорасане

Эмира Куркуза, который был хакимом Хорасана, за то, что он, поссорившись с одним чагатаидом из-за каких-то денег, сказал дерзкие слова, по приказу каана, как о том [уже] было написано в повествовании о нем, схватили в Тусе и, заковав, увели. Когда они туда прибыли, каан уже скончался, его увели в [ставку великого дома]. Эмиры учинили ему судебный допрос. Он сказал: «Если вы можете довести до конца мое дело, то я буду говорить, а если нет, то лучше молчать». По этой причине его дело осталось прерванным, и его отвезли в ставку Туракина-хатун. Чинкай [когда-то] от него убежал, и к другим эмирам, которые находились у дел, Куркуз не проявлял благосклонности, да и, кроме того, у него не было с собой никакого имущества, чтобы устроить [свое дело] к лучшему. Его отвезли в ставку Чагатая и, после того как доказали за ним вину, его убили, наполнив его рот камнями. В конце жизни он стал мусульманином. А хакимом Хорасана послали эмира Аргун-ака, [а Шараф-ад-дина Хорезми сделали его наибом]. 496 Вот и все!

Летопись халифов

В Багдаде в начале упомянутого времени халифом из рода Аббаса был ал-Мустансир-биллах. По приказу Байджу-нойона монгольское войско отдельными отрядами совершало набеги на границы Багдада; они осадили Арбелу и взяли ее с бою; жители города заперлись в крепости и упорно сражались. А так как в крепости не было воды, то много людей погибло, столь [много], что хоронить было негде и [трупы] сжигали на огне.

|A 154б, S 367| Монголы, подняв на стену камнеметы, разрушили город. Когда халиф получил известие [об этом], он послал им в помощь Шамс-ад-дина Арслан-Тегина с тремя тысячами всадников. Монголы узнали об их прибытии; они внезапно снялись и ушли. А халиф требовал от факихов разъяснений, что достойнее – паломничество в Мекку или объявление [124] священной войны. Единогласно вынесли решение [о том], что объявление священной войны [лучше].

[Халиф] приказал в этом году не отправляться в хадж. 497 Улемы, 498 факихи, 499 знатные и простолюдины, местные люди и иноземцы, – [все] занялись изучением правил обращения с оружием и стрельбой из лука. [Халиф] приказал отстроить ров и крепостную стену Багдада. На крепостной стене установили камнеметы. Монголы еще раз устремились на Арбелу. Тамошние жители встревожились. Эмир Арслан-Тегин стоял с регулярным войском за городом, ожидая их [монголов] прихода. Когда монголы [об этом] узнали, они повернули оттуда и направились в сторону районов и округов Багдада, учинили [там] убийства и грабежи и увели полон. Хатиб Шараф-ад-дин Икбал-и-Ширази 500 побуждал людей джихаду 501 до тех пор, пока они не выступили. Джамал-ад-дин Куш-Тимур был начальником войска, и в Джабал-и-хамрин 502 [оба] войска сошлись. Халиф Мустансир выступил из города Багдада, вызвал знать и простой народ и обратился к людям с проповедью: «Со всех сторон и направлений на нашу страну устремились враги, покусители на веру, а я, для того чтобы отразить их, кроме сего меча, [ничего] не имею и на том стою, чтобы самолично пойти на бой с ними».

Мелики и эмиры сказали: «Халифу не должно себя утруждать. Мы, рабы [твои], пойдем». И все они отправились и сражались с большой доблестью. Монголы обратились в бегство и отступили из Джабал-и хамрин. Турки и гулямы халифа шли следом за ними, убили множество монголов и отобрали полон Ирбиля и уездов.

А в пятницу десятого [числа] месяца джумада II 640 г.х. [26 декабря 1242 г. н.э.] эмир правоверный 503 Ал-Мустансир-биллахи отошел [в иной мир], и на его место на [престол] халифата воссел сын его Ал-Муста`сим-биллахи. Вот и все!

Летопись султанов

В Руме правителем был султан Изз-ад-дин, а его брат Рукн-ад-дин отправился к его величеству, и после восшествия на престол Менгу-каана правление отдали ему, а его брата сместили. [125]

А в Мосуле был султаном Бадр-ад-дин Лу`лу, 504 и дела его [постигли] апогея величия; он отправил посла к его величеству. И когда Менгу-каан воссел на престол, он отпустил его посла с полным почетом и, пожаловав султана Бадр-ад-дина Лу`лу, послал [ему] ярлык и пайзу. В эти же годы султан Бадр-ад-дин захватил Нисибин.

А в Мисре был султан Мелик Салих Наджм-ад-дин Эйюб ибн Ал-Камиль Ал-Адил. Он страдал какой-то хронической болезнью и постоянно воевал с франками ... 505

А в Кермане [был] султан Рукн-ад-дин, он творил правосудие и проявлял справедливость, и никаких необычайных происшествий не случилось.

А в Систане был мелик Шамс-ад-дин Курт.

Летопись меликов и атабеков

В Мазандеране ... шах ... 506

А в Диарбекре и Сирии г.х. [12 июля 1241 – 2 июня 1242 г. н.э.] Сейида Тадж-ад-дина Мухаммеда Салайя назначили хакимом Ирбиля.

И в том же году Баракат-хан, сын Довлетшаха, [один] из эмиров султана Джелал-ад-дина, бывший правителем бежавших остатков войск Хорезма, сватал дочь мелика Адиля, которая была матерью владетеля Халеба. Он [мелик Адил] приказал нанести послу бесчестие. Баракат-хан собрал войско и пошел в их область. Войско Халеба вышло [навстречу] и в Минбадже дало [им] бой. Хорезмийцы разбили халебийцев, учинили убийства и грабежи и захватили полон. После этого владетель Халеба и владетель Химса в союзе воевали с хорезмийцами. Ни одна из сторон не потерпела поражения. И в эти же годы часть хорезмийцев, которые были в Кермане, соединилась с другими хорезмийцами ... Сын Баракат-хана прибыл в Багдад к халифу и присоединился к друзьям Муджахид-ад-дина Эйбека даватдара. 507

И в 640 г.х. [1 июля 1242 – 22 мая 1243 г. н.э.] между хорезмийцами и жителями Халеба еще раз произошло сражение. Хорезмийцы были разбиты и побросали жен, детей, припасы и вьючных животных, а халебийцы получили большую добычу.

А в году сорок втором [9 июня 1244 – 30 апреля 1245 г. н.э.] войско монголов снова пришло в Диярбекр, они захватили Руху и Харран, а Мардин взяли, заключив мир. Шихаб-ад-дин Гази 508 бежал в Миср, поселился там и нашел убежище. [126]

А в Фарсе был хакимом атабек Абу-Бекр, он занимался правлением и распоряжался делами государства. А Аллах лучше ведает.

Комментарии

458. ЮШ, цз. 106, л. 1: *** Во-у-ли Хай-ми-ши (*Огул Хаймиш).

459. ЮШ, цз. 107, л. 1. *** Ху-ча (*Хуча). Его сыновья: 1) *** И-р-цзянь; 2) *** Вань-чжэ е-бу-гань (*Улджэй Эбугэн);

2. *** Нао-ху (*Наху);

3. *** Хо-ху (*Хоху) имел одного сына: *** Ту-лу (*Туклук).

460. Из похода Батыя на Русь и на Восточную Европу.

461. Дословно «тогда».

462. Название Тус носил в X в. целый округ, с городами Нуканом и Табераном. «Крепость Туса была восстановлена уже по смерти Тимура, в 1405 г. В последующую эпоху Тус обыкновенно называют рядом с Мешхедом, который постепенно, вследствие своего религиозного значения, затмил соседний город и сделался столицей Хорасана» (Бартольд. Обзор, стр. 70).

463. Вар. по С, L, I, В, Bl – «захватить», по S, А – «так что они хотели захватить».

464. «Саргуд», «хмель», «опьянение от вина» (Будагов, т. I, стр. 626).

465. Доб. С, L, В, Вl.

466. *** ед. ч. *** – переводное письмо, чек, который должен быть оплачен на месте.

467. *** ед. ч. ***. См.: В. Бартольд. Персидская надпись на стене Анийской мечети, стр. 25-26.

468. Дословно, «на это».

469. Доб. В, Bl.

470. Из похода с Батыем.

471. Т.е. весь монгольский народ.

472. *** «невестка» или «сноха», буквально «мы, твои невестки»: ***

473. Вl и в других рукописях пробел.

474. См. Bl, стр. 238.

475. Т.е. если он умрет.

476. Все связанные с ней люди – ***.

477. Может быть, «царевичами»?

478. Доб. Вl.

479. Доб. Вl.

480. Доб. Вl.

481. Доб. С, L, Bl.

482. *** «и согласована с ним».

483. Доб. В, Вl.

484. По Вl – «не совсем здоров».

485. Камлание.

486. Коран, суры 17, 15.

487. Доб. Вl. по Джувейни.

488. Доб. Bl.

489. Соглашался.

490. Ткани.

491. Произведения.

492. Доб. Bl.

493. *** – головной убор замужних женщин, описан Плано Карпини и Рубруком; Рубрук называет его «бокка». См. «Историю Монголов» Плано Карпини и «Путешествие в восточные страны» Рубрука (перевод А. Малеина. СПб., 1911, стр. 6, 77, 181, 293), а также: Bretschneider. Mediaeval Researches from Eastern Asiatic Sources, t. I. London, 1888, стр. 53.

494. Дословно «сыновья».

495. Bl – добавлена часть третья, стр. ٢٥٢-٢٥٤.

496. Доб. Р, В, Вl.

497. Паломничество в Мекку.

498. *** мн. ч. *** «ученые богословы».

499. *** – мусульманский законовед, знаток шариата.

500. Так в В и Bl;

501. *** «война за веру».

502. Горы, пересекаемые Тигром южнее Мосула. См.: Le Strange. Baghdad during the Abbasid Caliphate. Oxforde, MDCCC, стр. 9.

503. Т.е. халиф.

504. Раб и везир последних мосульских зенгидов 631 г.х. (1233 г. н.э.).

505. Фраза не окончена; по-видимому, пропущено несколько слов.

506. Во всех рукописях пробел.

507. О нем и о событиях в Багдаде, связанных с ним, см.: Рашид-ад-дин, т. III, стр. 33, 36, 37, 41.

508. Шихаб-ад-дин – впоследствии Муэза-ад-дин Мухаммед Гури (убит в 602 г.х.) – шестой представитель династии Гуридов.

Текст воспроизведен по изданию: Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Том 1. Книга 1. М.-Л. АН СССР. 1952

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь
COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.