Мобильная версия сайта |  RSS
 Обратная связь
DrevLit.Ru - ДревЛит - древние рукописи, манускрипты, документы и тексты
   
<<Вернуться назад

ШИХАБ АД-ДИН МУХАММАД АН-НАСАВИ

ЖИЗНЕОПИСАНИЕ СУЛТАНА ДЖАЛАЛ АД-ДИНА МАНКБУРНЫ

СИРАТ АС-СУЛТАН ДЖАЛАЛ АД-ДИН МАНКБУРНЫ 

Глава 74

Рассказ об 'Изз ад-Дине Балбане ал-Халхали и как закончилась его жизнь

Упомянутый был из числа мамлюков атабека [Узбека]. Он завладел Халхалом и его крепостями, стремясь навести страх на дорогах и грабить на путях из Ирака в Азербайджан. /194/ Жалобы следовали одна за другой, умножилась вражда, и к султану стали поступать просьбы очистить эту область и погасить огонь возмущения. Зло и бесчинства Балбана стали еще больше, когда [209] султан был занят татарами, а пламя [войны] с хаджибом ['Али] разгорелось в Азербайджане.

Когда султан возвращался из Ирака, то сделал из-за него остановку и несколько дней осаждал его в крепости Фирузабад 1, пока не запросил пощады и не вышел к султану с мечом и саваном. Султан, простив его, успокоил его душу, отвел от него страх и принял от него крепости Балак 2 и Фирузабад, назначив вали Фирузабада Хусам ад-Дина Тегин-Таша — мамлюка ата-бека Са'да 3. Балак он поручил нескольким тюркским шейхам. Затем [султан], оставив свою казну, гарем и имущество в Мукане, направился со своими свободными [от обоза] войсками по направлению к Хилату с тем [гневом], что накопился у него в душе против хаджиба ['Али] 4.

Когда он достиг Арджиша 5, выпал снег, усилился мороз, и из-за этого он направился в Тугтаб 6, который давно был заброшен жителями и разорван на куски руками грабежей. Здесь он оставался десять дней, а [войска его] совершали набеги налево и направо и топтали долины и горы. Группа войск добралась до Арзан ар-Рума и доставила оттуда добычу 7.

В дни пребывания султана в Тугтабе прибыло письмо от правителя ар-Рума — 'Ала' ад-Дина [Кай-Кубада], в котором он подстрекал [султана] к вражде с Айюбидами, обещая ему помощь против них. Он говорил, что был занят в том году [борьбой] против соседящих с ним безбожных, что завоевал несколько их крепостей, так же как и султан, который был занят татарами и отбросил их назад. А теперь осталось только направить свои усилия против этой группы тиранов и клики деспотов. Он даже впал в преувеличение, заявляя, что «мы обратились от малого джихада к джихаду великому» 8.

К его письму было приложено [другое] письмо, которое ему прислал Сирадж ад-Дин ал-Музаффар ибн ал-Хусайн 9, на'иб 'Ала' ад-Дина, правителя Аламута, в области аш-Шам. Этот на'иб, когда султан находился в Ираке, писал, что Джалал ад-Дин, оставленный без помощи, уже убит в сражении близ Исфахана, а его войска рассеяли /195/ руки Сабы 10 и что его брат Гийас ад-Дин нашел спасение у врат 'Ала' ад-Дина, ступив на стезю покорности, и точно так же атабек Кызыл-Арслан, то есть ал-Малик Хамуш, стал одним из преклонивших колена у того же порога, ожидающим милости, и что во владении Ираком соперничать с 'Ала' ад-Дином [больше] некому, и далее подобно этому.

Султан передал мне это письмо, чтобы я прочитал его ему. А когда я заглянул [в текст], то нашел, что это — бессмысленная небылица, содержащая все вредное и порочное. Это [210] происходило в то время, когда собрались все ханы, малики и эмиры, и я сказал: «Это не такое [письмо], которое подобает читать перед султаном». Однако он настаивал на чтении и сказал: «Не обращай внимания на это!» Я ответил: «Если так необходимо читать его, то [только] наедине». Затем люди ушли, собрание опустело, и я прочел ему письмо. Он взял его у меня, запечатал и положил в свою сумку.

Так вот, Балбан ал-Халхали ночью сбежал из Тугтаба в Хилат, и об этом узнали тогда, когда было уже поздно. Хаджиб ['Али] снарядил его [для похода] на Азербайджан, полагая, что если он окажется в центре султанских земель, то сможет поднять смуты, которые удержат султана от его похода на Хилат. Но это не уменьшило решимости [султана], ибо Балбан после того, как сдал крепости, стал подобен птице с отрезанными крыльями или воину, оружие которого сломалось. Он (Балбан) направился в горы Занджана, где стал снова наводить страх на дорогах и назло [султану] совершать беззакония; [так было до тех пор], пока его не убили в Исфахане. Голова его была отправлена султану, как мы еще упомянем об этом в своем месте, если позволит Аллах всевышний.

Затем султан возвратился из Тугтаба в Хартберт 11 и совершил там грабеж и разорение, как в Тугтабе, угнал крупный рогатый скот. Одна пятая (хумс) угнанного скота составила семь тысяч голов, исключая другие виды [добычи]. Этим набегом были разграблены окрестности Хилата, и смута уснула, да проклянет Аллах того, кто ее пробудил.

/196/ Глава 75

Рассказ о прибытии Наджм ад-Дина ар-Рази 12 и Рукн ад-Дина Ибн 'Аттара 13 — послов имама аз-Захира би-амри-ллаха

Они прибыли, когда султан находился в Табризе, с радостной вестью о том, что имам аз-Захир би-амри-ллах занял место своих предков — халифов 14. Их посольство было сопровождено любезными обещаниями и речами, которые [внушали] различные надежды.

Ибн 'Аттару было приказано остаться при дворе султана, а ар-Рази — вернуться вместе с тем, кто будет послан с ним для получения почетных одежд и участия в церемониях, которые являются такими событиями, что к ним тянутся шеи ожиданий и ради них считают часы ночи и дня, однако такие события [211]   задерживают непредвиденные случайности, и они остаются за завесой промедления.

Султан сопроводил его кади Муджир ад-Дином. Они вернулись с почетными одеждами, но их настигла весть о смерти аз-Захира би-амри-ллаха — да будет доволен Аллах им и его праведными предками, — которая пришла раньше, чем они. Почетные одежды были возвращены в Багдад. Султан объяснил [свой] приказ вернуть их в этот город тем, что изменилось намерение относительно его права и он [сделал это], чтобы выяснилась причина 15.

Глава 76

Рассказ о зимовке султана в Азербайджане и обнаружении им ошибок Шараф ал-Мулка, которые изменили мнение султана о нем

Войска возвратились, отягощенные добычей, в Мукан, а султан оставался в Хое в течение месяца. Его пребывание в Хое было для него полезно, так как он обнаружил, каково было положение населения из-за повальных конфискаций [имущества] и жестоких поборов. Он узнал причину испуга малики, дочери Тогрула ибн Арслана ас-Салджуки, [а также] что она невиновна в грехах, которые ей приписывали. Ему стало известно, что Шараф ал-Мулк отобрал у нее ее луноликих и подобных солнцу красавиц-служанок.

Затем он, перейдя /197/ зимою в Табриз, нашел, что он, так же как и его сестра [Хой], находится в самом скверном состоянии. К этому прибавилось еще и то, что он остановился в селении Кузе-Кунан 16 в области Табриза, откуда в диван [ранее] поступал большой доход, и каждый раз, когда он приезжал туда, ра'ис селения оказывал должное гостеприимство, доставляя все, что было необходимо для кухонь, пекарен и конюшен, и так же хорошо принимал в качестве гостей придворных и чиновных лиц. Однако на этот раз султан не увидел ра'иса, и ему сообщили, что тот схвачен по обвинению в кровопролитии и сейчас находится в Табризе, где у него требуют уплаты тысячи динаров, Шараф ал-Мулк поручил [взыскать] деньги своему мамлюку Насир ад-Дину Буге и джашнигиру Сайф ад-Дину Тогрулу. И когда султан отправился в Табриз, он приказал арестовать тех служивших этим обоим гулямов, которым была передана [указанная] сумма. Они были задержаны, и у них изъяли полученный ими выкуп. Султан конфисковал их лошадей, и они были изгнаны в Мукан пешими. [212]

Когда султан увидел, насколько тягостно положение Табриза и его посевов, он решил избавить его [от налогов] и унять беду на его просторах. Поэтому он снял с него (Табриза) харадж на три года и написал указ об этом.

Затем к нему стали непрерывно поступать жалобы и умножились тайные доносы о том, какие насилия чинили над [жителями] во время его отсутствия, пока Аллах не даровал им его возвращения. А он слушал это и преисполнился скрытым гневом против Шараф ал-Мулка. В это же время прибывали письма от Шараф ал-Мулка о важных делах, но султан не отвечал на них.

Когда султан увидел, что Табриз не может обеспечить его конюшни фуражом и в его личных владениях (ал-хасс) нет зерна, он решил открыть зернохранилища Шараф ал-Мулка и приказал расходовать зерно в пекарнях и конюшнях. И тогда люди стали строить догадки и предложения и говорили, что дни Шараф ал-Мулка миновали навсегда.

Когда султан возвратился в Мукан и они встретились там, он ни в чем не изменил отношения к нему, будто гнев и не коснулся его души и враждебность не дошла до его слуха.

Шараф ал-Мулк в течение прошлых лет собирал 'ушр с областей держателей икта' (мукта') /198/ и с земель ал-хасс, так же как это делали прежние вазиры. Однако предшественники делали это скрытно, а он [явно], в силу своей власти, без султанского приказа. И если кто-либо отказывался вносить [налог], то Шараф ал-Мулк не требовал, так как султан не разрешал ему взыскивать его. Но в это время вышел султанский приказ о сборе им десятины ('ушра) с земель ал-хасс и держателей икта' во всех областях. Султан написал ему указ об этом.

Эту грамоту Шараф ал-Мулку доставили Да'и-хан и Атлас-Малик — эмиры йулука. За это сообщение Шараф ал-Мулк выдал им пять тысяч динаров согласно «обычаю посольства».

После этого Шараф ал-Мулк только от 'ушра Ирака — несмотря на то что [хаджиб] 'Али препятствовал ему и он мало занимался [сбором], — ежегодно получал более семидесяти тысяч динаров. Что касается земель икта', то их держатели, желая его ублаготворить, делили собранное с ним, и ни один из них не осмеливался подать жалобу [на это]. Поэтому он наряду с каждым султанским диваном учредил [еще] и свой диван для взимания 'ушра во всех владениях. [213]

Глава 77

Рассказ о прибытии гюр-хана на султанскую службу

Кипчакские племена были связаны с этим домом (хорезмшахов) дружбой и любовью, так как и в давние времена и ныне у них рождались дети только от матерей из числа посватанных и введенных в этот дом дочерей кыпчакских владык. Поэтому Чингиз-хан и его сыновья сделали все для полного уничтожения кыпчаков, так как те были опорой силы хорезмшахов, корнем их славы и основой многочисленности их войск.

Когда султан после сражения близ Исфахана вернулся из Ирака — а его войска были напуганы тем, что увидели в деле с татарами, и их смелостью, — он счел необходимым прибегнуть к помощи кыпчакских племен. Он отправил Сиррджана-Киши, кыпчака по происхождению и семейным узам, чтобы тот уговорил их оказать помощь султану, объяснил им, что их собственная безопасность — в союзе с ним против врагов, а если они будут разделены, то обеим сторонам не миновать полного уничтожения и гибели.

/199/ Упомянутый (Сиррджан-Киши) обнаружил, что они рады его посольству и хотят присоединиться к нему. Вначале к Дербенду направились некоторые их племена числом около пятидесяти тысяч шатров, но они не смогли переправиться и расположились близ Дербенда. Море пересек лишь гюр-хан, один из их владык, с тремястами своих приближенных и родственников и прибыл к Шараф ал-Мулку, который находился в Мукане. Только после того, как дороги освободились от сугробов и конница весны приблизилась к победе, султан возвратился в Мукан, где его встретили Шараф ал-Мулк и гюр-хан. Последний просил извинить его за отказ от службы и довольствоваться обещанием, что он впоследствии явится и приложит усилия для этого. Но его извинение не было принято, пока он не спешился и не поцеловал руку султана. Затем султан через несколько дней одарил его и прибывших с ним людей и вернул его, обещая в условленное время завоевать Дербендский проход 17.

И Дербенд был бы вскоре взят, если бы не скверное руководство [делом]: когда гюр-хан вернулся с обещанием объединиться при взятии Дербенда — известного под названием Баб ал-Абваб, — султан послал письмо правителю Дербенда, который был [еще] ребенком, а его делами руководил его атабек по прозванию ал-Асад. Последний хотел использовать этот случай, чтобы заслужить милость султана и внимание с его стороны, и [214] отправился сам к султанскому двору. Султан оказал ему почет и одарил его и назначил на его имя и на имя ребенка, его государя, икта', но при условии, что он (ал-Асад) будет сопровожден лицом, назначенным султаном для передачи Дербенда ему. Султан направил с ним шесть тысяч всадников, среди которых были Инам-хан, Сункур-хан и Хасс-хан.

Удалившись от ставки султана, они через несколько дней арестовали ал-Асада, заковали его в цепи и распустили слух о том, что он хотел покинуть их без разрешения. Затем они стали разорять поселения Дербенда вне его стен: последствия уничтожений и разрушения были таковы, что, казалось, здесь вчера не было ничего.

А ал-Асад, со своей стороны, пошел на хитрость, которая освободила его от гибели, и он возвратился в Дербенд, как газель, /200/ охваченная страхом, и как лев, израненный и обиженный.

Дело с Дербендом из-за их скверного образа действий запуталось, и на его взятие не осталось надежды. Если бы Аллаху было угодно, чтобы Дербенд был взят, то для этого был бы назначен Шараф ал-Мулк. Ведь затруднения, подобные этим, облегчаются только денежными подарками, а затем мягким обращением, без нарушений обязательств, и щедростью, сопровождаемой доброжелательностью.

А упомянутый (Шараф ал-Мулк) выходил из трудных положений только благодаря тому, что проникал, оттачивал и разрезал. И не было такого дела, чтобы он, решая его сам, не завершил его до самого конца и не добыл того, что было надеждой ищущего и предметом желаний домогающегося.

Глава 78

Рассказ о том, что было предпринято Шараф ал-Мулком в Мукане, когда он узнал об изменении мнения султана о нем и выявлении его проступков

К нему (Шараф ал-Мулку) стали поступать известия, что мнение султана о нем изменилось, и он был этим опечален. Затем он счел, что должен удовлетворить султана во время его отсутствия какой-либо службой. Такая служба заняла бы место выкупа за его провинность, и [благодаря] ей возобновилось бы внимание, которым он пользовался у султана. Он выступил во главе своих войск и части войск султана, переправился на судах [215] через реку Араке, овладел областью Гуштасфи 18, изгнав оттуда 'амилей ширваншаха, и отдал ее на откуп в том же году за двести тысяч динаров бербери 19.

Особенностью этой местности было то, что она находилась между реками Араксом и Курой и в нее можно было попасть, только переправившись на судах. Здесь много водоемов и получают много дохода от водоплавающей птицы и рыбной ловли. Бывает, что стадо в сотню гусей продается [здесь] за динар.

[Еще] тогда, когда султан вернулся в Мукан, он отдал эту область в качестве икта' Джалал ад-Дину Султан-шаху, сыну ширваншаха. Отец Джалал ад-Дина передал его грузинам, а те окрестили его, с тем чтобы женить на дочери царицы (ал-малики) Русуданы, дочери Тамар 20. Когда султан завоевал страну грузин, он освободил сироту из ножен плена и вместе с ним освободил сына правителя Арзан ар-Рума, <которого [грузины], окрестив, женили на упомянутой царице Русудане. Но сын правителя Арзан ар-Рума> 21 вернулся /201/ в яму безбожия и вновь сбежал к грузинам, несмотря на то что его положение среди них пошатнулось, а царица вышла замуж за другого, объявив о разводе с ним 21а.

Что касается сына ширваншаха, то он был подобен прекрасной жемчужине в великолепной оправе. Султан воспитал его самым лучшим образом и совершил над ним обряд обрезания, как над царскими детьми. Затем он сделал его владетелем Гуштасфи — части того, что было оставлено ему в наследство его отцом. Султан нашел его сиротой и приютил, нашел его заблудшим и направил его на путь, нашел его бедным и обогатил (Перефразировка Корана (XCIII, 6-8/6-8)) — «по установлению Аллаха о тех, которые прошли раньше. Ты не найдешь для установления Аллаха перемены!» (Коран XXXIII, 62 (62)).

Шараф ал-Мулк выделил для себя каналы, отведенные от реки Араке, и назвал их аш-Шарафи, ал-Фахри и ан-Низами 22. Он заселил на них три округа, которые давали большой доход. Когда он почувствовал, что мнение султана о нем изменилось, он возвратился из Гуштасфи и зимой, когда земля замерзла, остановился на берегу реки Араке. Он приказал, чтобы его люди приволокли деревья из ближайших чащ, порубили их и набросали по линии. Потом деревья подожгли, земля под кострами оттаяла, и тогда стали рыть канал. Так копали до тех пор, пока не открыли глубокий канал, который нельзя было перейти вброд. Его назвали Султан-Джуй. Он сдал его в аренду в том [216] же году за восемьдесят тысяч динаров, но не потому, что [на этой земле] что-либо посеяли. Сумма эта была получена [лишь как доход] от аренды водоемов.

Глава 79

Рассказ о прибытии ширваншаха Афридуна ибн Фарибурза

Когда султан Малик-шах ибн Алп-Арслан овладел Арраном, присоединив его к остальным обширным своим владениям, к его двору прибыл ширваншах его времени 23. [Он явился] после непрерывных набегов на его страну и сражений, уничтоживших большую часть его войск. Было решено, что он будет ежегодно вносить в султанскую казну сто тысяч динаров 24.

Когда султан в шестьсот двадцать втором году (1225 г.) овладел Арраном, он послал письмо ширваншаху Афридуну ибн Фарибурзу 25, требуя дани, определенной для казны Малик-шаха. Но ширваншах сослался на стесненные обстоятельства в его стране и на то, что большая часть ее вышла из-под его власти, как, например, /202/ Шаки и Кабала, и, [кроме того], грузины захватили окраины [страны]. Между ними продолжался обмен послами по этому делу, пока они не определили [сумму] ежегодного взноса в казну Джалал ад-Дина — пятьдесят тысяч динаров.

Когда султан на этот раз вернулся в Арран, к нему прибыл ширваншах Афридун ибн Фарибурз без приглашения, так как считал, что поцеловать руку султана и ступить на его ковер будет для него делом почетным и станет защитой от превратностей судьбы, запасом на черный день. Он подарил султану пятьсот тюркских коней, а Шараф ал-Мулку — пятьдесят. Но Шараф ал-Мулк считал это для себя унижением и умалил достоинство подарка. Он стал советовать султану схватить ширваншаха, а его страну присоединить к соседним с ней владениям султана. Однако султан с этим не согласился и отправил ширваншаха с почетными одеждами, соблюдая церемонии.

Затем он распорядился, и я составил для ширваншаха указ об утверждении его в том, чем он владел, и об уменьшении суммы, предназначенной [для казны], на двадцать тысяч динаров. Ширваншах подарил мне в качестве обычной [награды] за составление указа тысячу динаров. [217]

Глава 80

Рассказ о походе султана на город Лори в Стране грузин

Когда султан перед уходом из Азербайджана еще находился в Мукане, Коч-Аба Гек-хан поднял свои войска, и некоторые разрозненные отряды, без разрешения их командиров и не советуясь [ни с кем], пошли с ним в поход. Он направился с ними к городу Лори 26, напал на него и ограбил, а [затем] собрал пленных и добычу. И когда он со всем этим дошел до озера Баттах 27, часть его войск остановилась на ночлег на западном берегу озера, а другая — на восточном. Ночью грузины напали на тех, которые находились на западном берегу, перебили их, [а частью] взяли в плен. Среди них находился Оз-Аба Та'и, который пропал без вести и не был найден среди убитых. Те, что находились на восточном берегу, спаслись и вернулись с награбленным.

Султан был в гневе из-за того, что причинили грузины его войскам после того, как они должны были довольствоваться спасением в своих домах и сохранением жизни.

/203/ Вслед за этим прибыло известие о том, что царица [Русудана] и Иване собрали [войска] и к ним на помощь сошлись лакзы (ал-лакз), аланы (ал-алан), сваны (ас-суван) и их число достигло сорока тысяч или более. Они преисполнились радости при виде того, сколько было с ними [этих] пылающих дров [для адского огня] и толп [разного] сброда, «но обещает им сатана только обольщение!» (Коран IV, 119 (120); XVII, 66 (64))

Султан тотчас же собрался, выступил из места, где находились его обоз и имущество, и к нему слетелись всадники группами и в одиночку, пока не умножилось полчище его сподвижников и помощников, и тогда он отправился [навстречу] им. Когда он приблизился к упомянутому озеру, столкнулись два авангарда: авангард грузин обратился в бегство, и помощь Аллаха принесла победу. Привели нескольких из них, и он приказал отрубить им голову.

Затем султан направился против их войск, а они улетели на крыльях бегства, как пичужки, завидевшие парящих соколов или взмывших с места орлов. Они пустились врассыпную и рассеялись группами по дорогам. Мечи стали искать их плеч и преследовали их, пока не делали их прямыми. Некоторые из числа [войск султана] догнали и захватили в качестве добычи обоз Иване 28. [218]

А султан подошел к Лори и остановился близ города. Он направил к грузинам, находившимся в Лори, посла с угрозой, что начнет осаду Лори, если они не освободят тех тюрок, которых они взяли в плен ночью у озера. Они освободили всех, кроме Оз-Аба Та'и. Султан полагал, что он был в числе взятых в плен, так как ему сообщили, что грузины окружили их, не оставив возможности бежать. Султан повторил свое требование в отношении его, ведь упомянутого не нашли среди убитых. Требования о его выдаче повторялись неоднократно, пока грузины не поклялись клятвой, которая считалась у них твердой, в том, что ни одного хорезмийца у них в плену нет. Они рассказали, что хорезмийцы, когда были окружены, частью погибли, а частью попали в плен. И оставался только один человек, который высыпал из колчана стрелы, прислонился спиной к камню и стал стрелять в каждого направлявшего к нему грузина. Он убил троих из них, и тогда они ушли, оставив его. И дело обстояло так, как они рассказали. Упомянутый в этом рассказе и был Оз-Аба Та'и. Когда его окружили и не смогли взять, он пошел пешком в сторону Азербайджана, /204/ не по главной дороге, пока не достиг границ Бджни 29, а это одна из крепостей Авака, сына Иване Грузинского 30. Он нашел там пасущихся овец, убил пастуха и погнал овец в долину. Затем он зарезал овцу, изжарил на вертеле и запасся в дорогу. Он невредимым дошел до Нахичевана и оставался там до тех пор, пока туда не прибыл султан во время похода для осады Хилата. Тогда он встретил шествие [войск султана] и рассказал ему о том, что произошло с ним, и о своем спасении, так же, как рассказали это грузины, — без [каких-либо] отличий.

Глава 81

Рассказ об осаде султаном крепостей Бахрама-Грузина (ал-Курджи)

Когда султан находился в Ираке, округам Гянджи был нанесен большой ущерб из-за нападения Бахрама-Грузина 31. И когда султан возвращался в Гянджу, на Бахрама посыпались жалобы. Султан двинулся на него с большими силами и тьмой воинов. Войска с шатрами и обозом рассеялись по разным местам области Бахрама, грабя ее, поджигая, убивая и разгоняя [жителей]. Войска изъяли у них все, что было спрятано и укрыто, и низвергли их с горных высот и вершин, холмов и гор.

Султан пошел на крепость Шаккан, взял ее благодаря силе и умению и жег огнем тамошних безбожных. Затем оттуда он [219] пошел к крепости Алиабад, принадлежавшей княгине Тамте 32 в Ламикуре 33. Он быстро взял крепость, подавил ее силы, перебил ее жителей и делал там все, что хотел.

Затем он направился к крепостям Гаг и Кавазин 34 и осаждал их на протяжении трех месяцев; положение грузин стало трудным, и они запросили мира за определенную сумму [выкупа], которую они [обещали] заплатить сразу же. По этому поводу посредники вели переговоры, затем деньги были переданы, и [султан] отправился, чтобы начать осаду Хилата.

Глава 82

Рассказ о том, как султан арестовал устаздара Ихтийар ад-Дина

Мы уже упоминали о Джамале аз-Зарраде и о том, что он оставил мастерскую султана по изготовлению кольчуг /205/ в Индии, а затем о его возвращении на службу после того, как султан переправился через реку Синд, разбитый, лишенный покрова, который мог бы прикрыть его в этом положении. Он вернулся, как мы упомянули об этом, с одеждой и пищей в то время, когда султан очень нуждался.

Султан назначил его устаздаром и дал ему лакаб Ихтийар ад-Дин. Он был осчастливлен приемом [на службу] и возвысился из безвестности.

В число полномочий устаздара у них (хорезмшахов) входило то, что ему передавалась определенная часть всех видов доходов казны и сокровищ страны. Затем он расходует из этих [сумм] на потребности пекарен, кухонь, конюшен, дворцовой челяди, на денежное довольствие и на другое, отбирая взамен расписки, заверенные печатями. Так, он берет [расписки] с печатями вазира, мустауфи, мушрифа, назира 35 и всех их на'ибов. Печатью 'арида заверялись расписки, относящиеся к расходам на свиту, помимо домов. Всего должно было быть двенадцать печатей лиц, занимающих важные должности, и их заместителей.

Деньги передавались упомянутому с того времени, как султан овладел Ираком, к которому с шестьсот двадцать первого и до шестьсот двадцать четвертого года (621 г.х - 1224 г.; 624 г.х - 1227 г.) были присоединены и другие страны его брата (Гийас ад-Дина). Однако отчета у устаздара не требовали.

Каждый раз он являлся в диван и говорил, что у него ничего [220] не осталось, и ему передавали другую сумму, и так далее. Так было до тех пор, пока султан не осадил крепости Бахрама-Грузина, и тогда приказал ему представить отчет: за ним обнаружилась недостача в сто пятьдесят тысяч динаров. Когда у него потребовали эту [сумму], он понял, что дело серьезное и никаких извинений у него не примут, если он не уплатит. Тогда он заявил, что дал взятки вазиру и другим должностным лицам из этой суммы в размере шестидесяти тысяч, чтобы они способствовали решению дела в отношении выдачи ему денег, и утверждал, что выделил для каждого из них поименно определенную сумму. Не осталось никого, кто при этом не был бы запятнан, кроме сахиба дивана Шамс ад-Дина Мухаммада [ал-Мустауфи ал-Джувайни], известного по прозвищу Муй-и Дераз 36: этот был научен опытом и думал о последствиях, был здравым в том, что говорил и писал, и был далек от подозрительных дел. Он служил еще в диване великого султана ['Ала' ад-Дина Мухаммада] писцом, затем на'ибом у мустауфи, затем мустауфи, а остальные [лица] были людьми молодыми и новичками на службе и стали управлять лишь потому, что в стране не было иных, /206/ более достойных для этого. Когда они услышали о том, что их обвинили [во взятках], они стали запугивать устаздара, угрожать ему, метать громы и молнии, но он стоял на своем и хотел, чтобы они сгорели на том же огне, что и он. Когда они увидели, что их стремления напрасны, то сговорились уменьшить оставшуюся сумму на шестьдесят тысяч динаров. Так они и сделали и передали султану, что сумма, которая остается за ним, составляет девяносто тысяч. Он приказал арестовать его и высказать эту сумму.

Упомянутый ссылался в свое оправдание на несостоятельность, искал спасения, [показав] пустые сумы. Он привел с собой из того, что у него было, двадцать семь мамлюков, двадцать две невольницы, коней и верблюдов. Кроме этого, он не имел ничего, ибо он проматывал деньги и тратил на подарки больше, чем нужно.

Я находился в Сурмари, когда он проезжал через Сурмари в Абхаз. Он остановился в доме, рядом с которым находилась баня. И случилось так, что Шараф ад-Дин Уздере, соправитель Сурмари, оказался рядом с ним в бане. Устаздар послал ему в подарок рубаху (камис), шаровары (саравил), кафтан (каба'), колпак (кумма), верхнюю одежду с золотым шитьем (фарджийа зар-каш), золотой ремень (хийаса захаб) и коня с уздой, седлом и бунчуком, и Уздере надел эти [одеяния]. Подобных случаев было много, их можно отнести за счет его шутовства, и так щедро он расходовал свои деньги. Когда у него потребовали [221] недостачу и стали угрожать тем, что сдавят его [в тисках], он воткнул себе в горло нож и чуть было не убил себя, если бы не его страж, который схватил его за руку и отвел ее. Рассказ об этом был передан султану. Он освободил его, сняли с него это [требование денег] и сказал: «Это — безумец! Он не годится для службы!»

Вместо него султан назначил устаздаром Шихаб ад-Дина Мас'уда ибн Низам ал-Мулка Мухаммада ибн Салиха 37, который был человеком, достойным этого, и противодействовал тем [лицам] кремнем скупости, не давал воспламениться [показной] щедрости и [ее] удаче. Взяв на себя эту должность в упомянутом году, он исполнял ее до падения государства.

Глава 83

Рассказ о том, как султан направился в Нахичеван и послал имущество с большей частью войск в сторону Хилата через Кагызван

Когда султан достиг желаемого в деле разгрома грузин и рассеял их полчища, загнав их /207/ в самые отдаленные места их страны, и освободил пленных, находившихся в Лори, он направил обозы [войск] в Хилат по дороге в Кагызван 38. Ханам и эмирам он предложил спокойно следовать с имуществом в сторону Хилата, чтобы это стало там известно, сам же поспешно направился в Нахичеван, так [быстро], что прибыл в округ Бджни раньше, чем пришла весть о нем. Здесь он ночью укрылся в некоторых ущельях с силами около тысячи всадников из своих личных мамлюков и хаджибов. С ним же находился и Шараф ал-Мулк.

Когда поутру подданные выгнали скот, они напали на них и, отобрав скот, двинулись к Нахичевану. Там упитанный бык продавался за один динар.

Причиной поездки [султана] в Нахичеван было желание его правительницы [ал-Джалалийи] вступить с ним в брак. Он женился на ней и оставался там несколько дней, пока не закончил [рассмотрение] дел Хорасана, Ирака и Мазандарана, так как руководители диванов упомянутых областей, должностные лица и чины, ведавшие рассмотрением жалоб, были созваны к [султанскому] двору.

Султан знал, что если начнется осада Хилата, то будут перекрыты все дороги и они не смогут возвратиться. Поэтому он [222] приказал решить их дела и вернуть их в их страны к обычным обязанностям.

Последовало распоряжение о написании грамот, и я составил их. В тот день за это я получил как «доход за написание» (манафи' ал-китаба) тысячу динаров с чем-то. Что касается суммы меньше этой, то и в другие дни они поступали непрерывно. Да!

Однажды, когда мы находились в Нахичеване, ко мне вдруг вошел человек, сообщивший о прибытии в долину Нахичевана соправителя Сурмари — Хусам ад-Дина Хидра.

Дружба между нами была крепкой, хотя время было изменчиво и события шли своим чередом. Я смутился, когда услышал о его прибытии и о том, что он бросился навстречу опасности. Ведь я знал, что Шараф ал-Мулк его возненавидел после того, как он в союзе с хаджибом 'Али напал на вазира, пренебрегая приличием, погубив право и почтение. Он [еще] до спутников хаджиба ['Али] захватил утварь для пиршеств (алат ал-маджлис) Шараф ал-Мулка, а она имела большую ценность 39.

Я страшился опасности для него не столько со стороны султана, сколько со стороны Шараф ал-Мулка, так как султан был более сдержан и мягок, чем тот. Затем я предложил упомянутому (Хусам ад-Дину) остановиться в каком-нибудь селе, пока я не улажу его дело с Шараф ал-Мулком и не смягчу его гнев, собрав для вазира часть того, что у него было взято. После этого я вошел к вазиру, /208/ но не сообщил ему о прибытии Хусам ад-Дина, а сказал, что Хусам ад-Дин будто бы написал мне просьбу об урегулировании дела за определенную сумму. Шараф ал-Мулк согласился на то, чтобы Хусам ад-Дин возместил за разграбленную ставку [вазира] пять тысяч динаров и лишь после этого явился с повинной. Я заручился клятвой Шараф ал-Мулка в том, что он будет проявлять необходимую заботу о его праве, если тот явится, забудет о зле и унижении, которые он претерпел от Хусам ад-Дина, и, наконец, очистит сердце султана от враждебности против Хусам ад-Дина. Шараф ал-Мулк поклялся все это сделать, и тогда я сообщил ему, что Хусам ад-Дин явился и находится недалеко. Шараф ал-Мулк засмеялся и сказал: «Ты обманул меня!» Затем он приказал своей свите и хаджибам, чтобы они встретили Хусам ад-Дина, и они вместе со мной приняли его. Дела Хусам ад-Дина поправились, к его праву было проявлено внимание, и Шараф ал-Мулк сделал все, что обещал мне. [223]

Глава 84

Рассказ о походе султана на Хилат, его осаде и взятии

Войска, которые явились ранее султана к окрестностям Хилата, стояли на расстоянии дня пути от города, пока султан не возвратился из Нахичевана и не присоединился к ним 40.

Затем к нему прибыл посол от 'Изз ад-Дина Айбека 41. Последний был на'ибом ал-Малика ал-Ашрафа Мусы в Хилате и арестовал хаджиба 'Али. Посол был умный старик-тюрк, а имя его исчезло из моей памяти.

Главным смыслом его посольства было выражение покорности и подчинения. Он прилагал все усилия для оправдания, заявляя, что ал-Малик ал-Ашраф приказал ему арестовать хаджиба только потому, что хаджиб был непочтителен к султану и вступил в его страну, не получив приказа об этом. «И вот он (ал-Малик ал-Ашраф) назначил меня вали Хилата, приказав подчиниться султану и следовать его желаниям. Он причисляет себя к сообществу помощников и друзей султана, подобно остальным султанским войскам во всех его странах». Он был преувеличенно любезен и заискивал перед султаном, чтобы отклонить его от его цели.

Однако султан отвечал уклончиво и дал понять, что не собирается отступать от своего намерения. Между прочим, он сказал следующее: «Если ты хочешь, чтобы я был удовлетворен, отправь ко мне хаджиба ['Али]!»

Когда посол вернулся [в Хилат] с этим ответом, хаджиб 'Али был убит 42. Султан направился к Хилату и осадил его. Он установил против города двенадцать катапульт, из которых действовало восемь 43.

Комментарии

1 Фирузабад — средневековая крепость в области Халхал. См.: Йакут, 6, С. 409.

2 Балак — средневековая крепость в горах между Халхалом и Занджаном.

3 12 шавваля 625 г. х. (14. IX 1228 г. ) султан Джалал ад-Дин по случаю победы над 'Изз ад-Дином Балбаном отправил правителю Сурмари Хусам ад-Дину Хидру послание с последующей передачей его хаджибу 'Али и ал-Малику ал-'Адилу. Приводим часть послания: «Джалал ад-Дунйа ва-д-Дин Абу-л-Музаффар Манкбурны ибн султан Мухаммад ибн Текиш, хорезмшах, Помощник Эмира верующих, а 'унван его — “Победа только от Аллаха!”

Во имя Аллаха милостивого, милосердного! (Далее следует полный титул ал-Малика ал-'Адила. — З. Б. )

Знай, что все дела султаната идут согласно приказаниям, [адресованным] нашим мамлюкам и странам. Во время нашего прибытия в Азербайджан нашим твердым решением было направиться в страну ал-Арман и в аш-Шам, но смута 'Изз ад-Дина Балбана преступила границы [дозволенного] в то время, когда он воочию увидел [наши] победоносные знамена. Он использовал этот случай и начал смущать эти окраины. По нашему решительному мнению, которое является зеркалом тайн, надо было подрубить сначала корни смуты упомянутого, чтобы наша высокая мысль освободилась от дел этой страны. Поэтому мы подготовили отряд из наших слуг, чтобы направить [его] против этих упомянутых в середине месяца рамадана (середина августа 1228 г. ).

Затем [Балбан] бежал, вошел в крепость Фирузабад и укрепился в ней, а мы пребывали у границ Халхала до конца рамадана для того, чтобы запастись кормом для лошадей. По окончании праздника мы отправились к крепости Фирузабад, и наши мамлюки и войска остановились против крепости. Мы окружили ее так, чтобы даже птице невозможно было влететь в нее, а ветры не могли дуть в ее сторону. Мы приказали установить катапульты и приказали каждому десятку наших воинов собрать сколько можно коровьих шкур. Они были доставлены в течение трех дней, и с оружием и снаряжением их невозможно было пересчитать.

Когда жители крепости увидели все это снаряжение и готовность [войск], Балбан понял, что он сможет выйти из этого затруднительного положения, только извинившись и получив прощение и убежище под сенью пощады и поддержки со стороны столпов государства и ходатайства у них об этом. После этого наше расположение открыло ему врата согласия при условии прощения его ошибочных проступков и укрытия их подолом нашей милости. . . Три дня назад Балбан вошел в состав наших мамлюков, и мы приказали назначить в каждую [его] крепость нашего вали» (см.: ал-Хамави Мухаммад, л. 176б—178а).

4 Зимой 1228-29 г. хорезмшах Джалал ад-Дин с малочисленным, но отборным войском выступил против хаджиба 'Али, надеясь в короткий срок закончить военные действия против него. Однако операция эта успеха не имела, и хорезмийские войска, рассеявшись, как обычно, по округам и областям, занялись мародерством, грабежом и насилием. Совершив опустошительный рейд по Юго-Восточной Анатолии, хорезмшах вновь возвратился в Азербайджан (см.: Ибн ал-Асир, 9, С. 378).

5 Арджиш (совр. Эрджиш) — крепость на северном берегу оз. Ван. См.: Йакут, 1, с. 181—182; ал-Казвини. Нузхат, с. 100.

6 Тугтаб (совр. Дутах, Турция) — город и крепость в верховьях р. Евфрат. См.: Йакут, 6, с. 27.

7 Ибн ал-Асир (9, С. 378) излагает эти события так: «В этом году хорезмшах Джалал ад-Дин дошел до Xилата и от него направился к равнине Муша и Джабал Джура. Он ограбил всех, взял в плен женщин, обратил в рабство детей, перебил мужчин и разорил селения, а потом возвратился в свою страну. Когда до городов ал-Джазиры — Харрана, Саруджа и других — дошло известие о том, что Джалал ад-Дин прошел Хилат и движется в сторону Джабал Джура, приближаясь к ним, жители области испугались, как бы он не явился к ним, так как дело происходило зимой. Они думали, что он направляется в ал-Джазиру, чтобы перезимовать в ней, ибо здесь холода несильные. Поэтому жители решили перебраться из своей области в аш-Шам. Но когда некоторые из жителей Саруджа добрались до Манбиджа, что в аш-Шаме, то до них дошло известие о том, что Джалал ад-Дин ограбил их область и возвратился. Причиной его скорого возвращения было то, что в Хилате выпало много снега, подобно которому никогда не выпадало» (см. также: ал-Макризи, 1/1, с. 228).

Муш — крепость западнее оз. Ван. См.: ал-Казвини. Нузхат, с. 105.

Джабал Джур — город в области ал-Джазира (Верхняя Месопотамия). См.: Йакут, 3, с. 49.

Харран — город в области ал-Джазира. См.: Йакут, 3, с. 241—242.

Сарудж (совр. Сюрюч, Турция) — город в области ал-Джазира. См.: Йакут, 5, с. 77.

Манбидж — город в Сирии к с-в от Халеба. См.: Йакут, 8, с. 169—171.

8 Письмо султана 'Ала' ад-Дина Кай-Кубада I хорезмшаху доставил Шамс ад-Дин Алтун-Аба. Вместе с письмом Джалал ад-Дину были преподнесены богатые подношения — верблюды, мулы, дорожные принадлежности, трон и драгоценности на двухстах верблюдах, столовая и пиршественная посуда, шатер с внутренним убранством, золотые монеты на ста мулах, почетные одежды и золотые изделия.

Шамс ад-Дин Алтун-Аба вручил хорезмшаху письмо и, сказавшись больным, ушел с пира. По наущению вазира Шараф ал-Мулка хорезмшах в течение месяца не давал ответа на письмо, забавляя послов ар-Рума пирами и потехами. Наконец, даже придворные Джалал ад-Дина стали выражать недовольство затягиванием дела, и послов отправили обратно в сопровождении таштдара Джамал ад-Дина Фарруха, Джамал ад-Дина ас-Саваджи, Наджм ад-Дина Абу Бакра ал-Джами и двух хорезмийских эмиров, которые везли письмо 'Ала' ад-Дину Кай-Кубаду I и богатые подарки. Пять дней послов хорезмшаха ублажали весельем и пиршествами, а на шестой их представили 'Ала' ад-Дину Кай-Кубаду I. Прием был обставлен так пышно и торжественно, что послы, по словам историка, были поражены и удивлены. Они вручили послание и вновь были приглашены к султану через восемь дней. 'Ала' ад-Дин восседал на отделанном золотом троне. Он сказал послам: «Мы испытываем большое уважение к победоносному султану. Передайте ему, что его высокие помыслы по наущению некоторых изменников обернулись в сторону Хилата, а эти его действия весьма далеки от разумной мысли. Мы полагаем, что сегодня самым приемлемым для нас путем является путь мирного согласия с монголами. И если это окажется приемлемым, то пусть султан сделает все возможное для того, чтобы открыть со своей стороны двери мирных переговоров. Было бы полезным во имя интересов всех мусульман, чтобы султан по примеру своего отца немедленно направил послов к монголам. И есть надежда, что с помощью мягких слов, денег и подарков обе стороны смогут погасить полыхающий повсеместно огонь раздора. Безусловно, султану известно, что если он начнет действовать в этом направлении, то он сможет использовать и наши возможности. Это вы доведите до султана неукоснительно. И если султан сможет добиться исполнения этого единственного решения, способствующего процветанию его государства, то тогда он освободит свои войска от походов на христиан Грузии и соседних земель и использует их в походах на Арран. Если султан направит послов к монголам, запросит договора и мира и откажется вт притеснений мусульманских стран и бесцельного кровопролития, то мы не пожалеем для этого ни золота, ни серебра. Но если он по наущению изменников (имеется в виду Шараф ал-Мулк. — З. Б.) отвернется от этих советов, то тогда возникнет необходимость дать ему вразумительный совет со стороны союза мусульманских правителей. Мы будем защищать свои цели и изберем путь отражения угроз и будем сражаться во имя своих интересов». См.: Ибн Биби, С. 146—150.

9 О Сирадж ад-Дине ал-Музаффаре ибн ал-Хусайне см.: Berchem.

10 Поговорка. Саба' — название государства на ю-в Аравийского полуострова. Упоминается в Ветхом завете, греческой, римской и арабской литературе. См.: Tkatsch.

11 Хартберт (Хисн Зийад) — совр. Харпут, расположен к с-з от оз. Хазар, в 60 км восточнее Малатьи в области Элязыг в Турции. См.: Йакут, 3, с. 415.

12 Наджм ад-Дин ар-Рази (ум. в 1247 г. ) — видный суфийский богослов. После вторжения монголов в Ирак перебрался в Конийский султанат. Автор известного суфийского сочинения на персидском языке Марсад ал-'ибад мин ал-мабда' ила-л-ма'ад («Наблюдение за рабами Аллаха от сотворения мира до загробной жизни»).

13 Рукн ад-Дин Абу Бакр Мансур ибн Абу-л-Касим Наср Захир ад-Дин Ибн 'Аттар — вазир халифов ан-Насира и аз-Захира.

14 Новому, 35-му халифу из династии Аббасидов, аз-Захиру би-амри-ллаху, присягнули в шаввале 622 г. х. (6. Х—3. XI 1225 г. ). Его правление длилось менее года — он умер 24 раджаба 623 г. х. (21. VII 1226 г. ).

15 С вступлением на престол ал-Мустансира би-ллаха — 36-го халифа из династии Аббасидов (1226—1242) — политика Высокого дивана могла измениться. Джалал ад-Дин рассчитывал, вероятно, на большее внимание и уважение к нему как к государю, а может быть, и на титулование его султаном. См. гл. 85 и 108.

16 Кузе-Кунан — большое селение западнее Табриза. См.: Йакут, 7, с. 294; ал-Казвини. Нузхат, с. 82.

17 В 1221 г. монголы, разорив Шемаху, направились на север, к Дербенду, однако они не сумели пройти через Дербендский проход. «Тогда они послали к ширваншаху, правителю Дербенда Ширвана, сказать ему, чтобы он прислал к ним посла» (Ибн ал-Асир, 9, с. 339—340; Рашид ад-Дин, пер., 1/2, с. 228—229), который провел бы монгольское войско через проход. Но «войско таджиков, занявшее Дербендские ворота, не допустило их» (Гандзакеци, Тер-Григорян, c. 105). Этими «таджиками» были 50 тысяч дружественных хорезмшаху кыпчаков, захвативших Дербенд и отрезавших монголам путь на север (см.: Ибн Халдун, с. 124—125).

18 Гуштасфи (Гуштаспи) — историческая область, ограниченная междуречьем рек Куры и Аракса и тянущаяся вдоль побережья Каспия. См.: ал-Казвuни. Нузхат, с. 94.

19 Область Гуштасфи была весьма плодородной. Годовой доход с нее накануне монгольского нашествия составлял миллион динаров. См.: ал-Казвини. Нузхат, с. 94.

20 Джалал ад-Дин Султан-шах был выдан грузинам в качестве заложника своим дядей, правителем Дербенда ширваншахом Рашидом, который удалил из страны претендента на престол, благодаря тому что на его стороне была большая группа влиятельных лиц и часть армии.

Возвратившийся из плена Джалал ад-Дин Султан-шах сразу же вошел в столице Ширвана в контакт с людьми, недовольными жестокой политикой Рашида, поднял против него восстание, изгнал из страны и стал правителем Ширвана. См.: Ибн ал-Асир, 9, с. 357; Ибн Халдун, с. 291.

21 Слова вставлены по рук. В.

21а Об этом см. примеч. 166 к гл. 55.

22 Т. е. по двум своим лакабом — Шараф ал-Мулк и Фахр ад-Дин (ал-Мулк) — и третьему, который рассчитывал получить, — Низам ал-Мулк.

23 Джалал ад-Даула Малик-шах I ибн Алп-Арслан (1072—1092) — третий великий сельджукский султан. Ширваншахом в это время был Фарибурз I ибн Салар (1063—1096 ?).

24 Арран был завоеван Малик-шахом в 1078—1079 гг. Источники по истории Сельджуков отмечают, что когда Малик-шах совершил рейд через Арран, то к нему после некоторого раздумья явился на службу правитель Ширвана Фарибурз и дал обязательство выплачивать ежегодную дань в размере 70 тысяч динаров. Сумма эта затем была снижена до 40 тысяч динаров (см.: ал-Бундари, С. 140; ал-Хусайни, с. 76; Минорский, с. 63). Однако версия ан-Насави, как непосредственного участника событий, представляется более достоверной.

25 О ширваншахе, правившем во время хорезмшаха Джалал ад-Дина, см. примеч. 81 к гл. 72.

26 Лори — средневековая крепость, развалины которой находятся близ города Джалал-оглы (Армения).

27 Озеро Ваттах — болотистая местность в верховьях рек Джилга и Борчала (притоков рек Храми и Кура).

28 Картлис Цховреба (с. 182—183): «Султан оставил Азербайджан и второй раз пошел на Тифлис. Когда об этом узнала царица Русудана, она призвала войска восточное и западное, Шанше — мандатуртухуцеса (церемониймейстера), Авага — амирспасалара (главнокомандующего), Варама — мсахуртухуцеси (ведающего царским двором и хозяйством), [войска] херов, кахов, армян, джавахов, месхов, таойцев, дадиани, абхазов, джикиев, открыла двери Дарьяльские и впустила оттуда осетин, дурзукиев и всех горцев. Собралось множество их у Начармагеви (царский лес в Картли, восточнее левого притока Куры — Большой Лиахви. — З. Б. ), и всех их она направила на битву с хорезмийцами. Они прошли в Тифлис, а султан стоял лагерем около Болниси. Когда сторожевые посты султана заметили их приближение, они сообщили об этом султану. Он двинулся вперед, и началась страшная битва. Вначале грузины побеждали, но господь был разгневан на грузин, никак не мог унять этого гнева и опять вспомнил наши грехи. И снова царские войска потерпели поражение и бежали. А султан снова пришел в Тифлис. Если еще что-нибудь осталось для разграбления, он грабил и уничтожал» (ср.: История Грузии, с. 224).

Когда в 625 г. х. (12. ХII 1227 — 29. XI 1228) султан Джалал ад-Дин направился в Грузию, 'Ала' ад-Дин Кай-Кубад I и правители областей Сирии, боясь захвата их земель хорезмшахом, вступили в переговоры с царицей Русуданой, предложив ей план совместной борьбы с хорезмшахом. Однако Джалал ад-Дин разгадал их замысел и разбил противников поодиночке, и, прежде чем союзники успели собраться вместе, он ворвался в Грузию. Покорив Тифлис, он повернул обратно и вскоре приступил к осаде Хилата. См.: ал-Джувайни, 2, с. 438—443; Рашид ад-Дин, пер., 2, с. 27—28; ср.: Ибн Халдун, с. 292.

29 Бджни — средневековая крепость на р. Занги, совр. Бжни (севернее Еревана).

30 Атабек Авак (ум. в 1250 г. ), сын Иване Мхаргрдзели, — правитель крепости Каен (на р. Борчала). Сдался монголам в 1236 г. и поступил на службу к Чормагуну, который использовал его для подчинения других грузинских князей. См.: Гандзакеци, Тер-Григорян, с. 132—134; Гандзакеци, Ханларян, с. 163—165; см. также гл. 104.

31 Бахрам-Грузин (Бахрам ал-Курджи, Вахрам, Варам Грузинский) жил в первой половине XIII в. Его владения занимали территорию, входящую ныне в состав Казахского, Таузского и Шамхорского районов Азербайджана и Гардабанского и Болнисского районов Грузии. О нем см. также: Ибн Халдун, с. 292.

32 В данном тексте Т'амт'а — дочь Иване, внучка амирспасалара Саргиса. У Саргиса было два сына — Закаре, полководец царицы Тамар, и Иване, атабек Тамар, и три дочери — Нана, жена Аббаса I из рода Кюрике (правителя крепости Мацнаберд), Допи, жена Кара-Григора (правителя Гегама), и Хоришах — жена Вахтанга (правителя Хачена).

Алиабад — крепость, находившаяся восточнее р. Дебед (приток Куры).

33 Так в рукописях. Название нами не отождествлено.

34 Гаг — крепость, принадлежавшая Вахтангу. Находилась на территории совр. Казахского района Азербайджана.

Кавазин — крепость, находившаяся на месте совр. села Кавазин в Борчалинском районе Грузии. О ней см.: ал-Хамави Мухаммад, л. 182б.

35 Назир — чиновник финансовой инспекции (диван aн-назир или диван-и назир). См.: Horst, с. 39, 51.

36 Шамс ад-Дин Мухаммад ал-Мустауфи ал-Джувайни — дед автора Та'рих-и Джахан-гушай 'Ала' ад-Дина 'Ата' Малика ал-Джувайни. Он родился в округе Джувайн в Западном Хорасане.

Представители рода Джувайни занимали высокие посты при сельджуках и хорезмшахах. Они ведут свое происхождение от Фадла ибн ар-Раби'а, который сменил Бармекидов на службе у халифа Харуна ар-Рашида (786—809). Представители этого рода так часто занимали должность сахиб диван, что название должности стало частью их фамилии.

Упоминаемый в «Жизнеописании» Шамс ад-Дин Мухаммад ал-Джувайни служил хорезмшаху 'Ала' ад-Дину Мухаммаду, который перед смертью назначил ал-Джувайни сахиб диван. В этой должности он и служил Джалал ад-Дину. См.: ал-Джувайни, 1, с. 170.

Прозвище Муй-и Дераз (перс. ) означает «длинноволосый».

37 Шихаб ад-Дин Мас'уд ибн Низам ал-Мулк Мухаммад ибн Салих — сын Низам ал-Мулка Насир ад-Дина, вазира хорезмшаха 'Ала' ад-Дина Мухаммада.

38 Кагызван — совр. Кагызман в Турции.

39 Соправитель Сурмари Хусам ад-Дин Хидр вышел из повиновения султану Джалал ад-Дину, участвовал в разгроме войск вазира Шараф ал-Мулка и захватил его личное имущество. См. гл. 72.

40 Султан Джалал ад-Дин начал осаду Хилата, воспользовавшись междоусобицей между сыновьями айюбида ал-Малика ал-'Адила — ал-Маликом ал-Камилем, ал-Маликом ал-Ашрафом и ал-Маликом ал-Му'аззамом. В зу-л-ка'да 624 г. х. (13. Х—11. XI 1227 г. ) ал-Малик ал-Му'аззам умер, и Дамаск перешел в руки его сына Давуда, получившего лакаб ал-Малик ан-Насир. 2 ша'бана 626 г. х. (26. VI 1229 г. ) ал-Малик ал-Ашраф овладел Дамаском по просьбе своего племянника. Тот обратился к нему из-за угрозы нападения ал-Малика ал-Камила, который хотел захватить город. См.: Ибн ал-Асир, 9, с. 379; Ибн Тагриберди, 6, с. 257.

41 'Изз ад-Дин Айбек, мамлюк айюбидского принца ал-Малика ал-Му'изза Муджир ад-Дина Йа'куба ибн ал-Малика ал-'Адила (ум. в 1256 г. ), был назначен правителем Хилата вместо хаджиба 'Али. Последний был казнен после падения Хилата. См.: ал-Джувайни, 2, с. 444, 451; Раишд ад-Дин, пер., 2, с. 29—30.

42 Хаджиб Хусам ад-Дин 'Али ибн Хаммад ал-Маусили ал-Ашрафи — наместник ал-Малика ал-Ашрафа в Хилате с июля 1224 по 1229 г. Он сорвал первый штурм Хилата, предпринятый Джалал ад-Дином в ноябре—декабре 1226 г. Хаджиб 'Али снискал себе славу непримиримого врага хорезмшаха.

О причинах гибели хаджиба 'Али и о роли, которую в этом событии сыграли ал-Малик ал-Камил и сам повелитель хаджиба 'Али ал-Малик ал-Ашраф, см.: Gottschalk. Al-Kamil, с. 180—181, примеч. 1, где даны ссылки на источники. У Мухаммада ал-Хамави (л. 183а) кратко, со ссылкой на его же «Большую историю»: «Затем, через несколько дней, прибыло письмо ал-Хаджиба 'Али (так!) и Муджир ад-Дина о том, что хаджиб 'Али умер от поноса. . . Мы упомянули об этом в нашей “Большой истории”».

43 У ал-Макризи (1/2, с. 236) — 20 катапульт.

Текст воспроизведен по изданию: Шихаб ад-дин ан-Насави. Сират ас-султан Джалал ад-Дин Манкбурны. М. Восточная литература. 1996

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

<<-Вернуться назад

Главная страница  | Обратная связь
COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.